Views: 0

В октябре 2003 г. отмечается тридцатилетие Войны Судного дня. Сегодня, когда отношения между США и еврейским государством переживают весьма непростую фазу, а политические обозреватели вспоминают о периодической американской «неверности» Израилю в кризисные моменты (например, во время войны 1956 г. и после войны в Ираке в 1991 г.), история «челночной дипломатии» Генри Киссинжера и американского давления на Израиль в ходе и после Войны Судного дня представляет особый интерес. С одной стороны, именно в критические дни войны 1973 г., когда правительства всех западноевропейских стран, кроме Португалии, запретили самолетам американских ВВС, обеспечивавшим «воздушный мост» с Израилем, приземляться для дозаправки на их территории, отношения США и Израиля и вышли на тот уникальный уровень партнерства, который никак не был характерен для них в первые пятнадцать-двадцать лет после воссоздания еврейской государственности. С другой стороны, именно тогда со всей отчетливостью стало ясно, что, даже и поддерживая Израиль, вопреки противостоянию едва ли не всего мира, американская администрация руководствуется собственными интересами, которые далеко не всегда тождественны интересам Израиля, а порой очевидным образом противоречат им.

Война Судного дня (6-24 октября 1973 г.) стала логическим продолжением двух предшествующих этапов политики Египта, бывшего в тот момент лидером антиизраильской коалиции арабских стран: так называемой Войны на истощение (сентябрь 1968 — июль 1970 гг.) и трехлетнего периода «разрядки» (июль 1970 — сентябрь 1973 гг.) в отношениях двух стран. Причина Войны на истощение заключалась в нежелании египетского руководства мириться с потерей Синайского полуострова, результатом чего, помимо прочего, стало падение престижа Египта в арабском мире. Цели этой войны состояли в том, чтобы путем рейдов диверсионных отрядов, артобстрелов и авиационных налетов подорвать дух израильской армии и представить Израиль в глазах мирового сообщества в качестве агрессора, оккупировавшего чужую территорию. Однако ответные действия израильских ВВС и сухопутных соединений (особенно удары по тыловым объектам египетской армии в июле 1969 — марте 1970 гг.) привели к фактическому разрушению системы ПВО Египта и господству израильской военной авиации в египетском воздушном пространстве. Следствием этого стало обращение Г.А. Насера к Советскому Союзу с просьбой о прямом военном вмешательстве. СССР оказал немедленную помощь военными специалистами и боевой техникой, позволившую восстановить систему ПВО Египта, но поставившую его военные объекты на западном берегу Суэцкого канала под контроль Советской армии.

 
Война Судного дня и американо-израильские отношения: тридцать лет спустя
Голда Меир

Война Судного дня и американо-израильские отношения: тридцать лет спустя

Моше Даян

Важно рассмотреть внутриполитическую ситуацию в Израиле в период, предшествующий войне 1973 года. Незаурядный дипломат, министр иностранных дел (в 1966 — 1974 гг.) Абба Эвен был оттеснен на задний план Голдой Меир, Ицхаком Рабином и Моше Даяном. Назначение закончившего свою каденцию начальника Генерального штаба И. Рабина на пост посла в Вашингтоне в 1968 году сделало его в глазах Голды Меир фигурой настолько значительной, что формально стоявший выше министр иностранных дел А. Эвен, бывший в 1950 — 1959 гг. послом в США, фактически утратил влияние на развитие американо-израильских отношений. Впоследствии Голда Меир установила канал «прямой связи» с Вашингтоном в обход министерства иностранных дел и американского Государственного департамента. Голда Меир выросла в Америке и сама некогда занимала пост министра иностранных дел, поэтому она считала, что разберется в отношениях с Соединенными Штатами лучше, чем взращенный на английских традициях Абба Эвен. Моше Даян, опираясь на свой авторитет военачальника и на традиционное отношение к министру обороны как к второму лицу в правительстве, сделал министерство иностранных дел своей вотчиной, и его любимым афоризмом, возможно, унаследованным от Д. Бен-Гуриона, стало изречение: «У Израиля нет внешней политики, а лишь политика обороны». А. Эвен подумывал об отставке, но не решился на такой шаг. Возможно, было бы лучше, если бы он все же подал в отставку и публично изложил причины своего решения. Вполне вероятно, что Войну Судного дня можно было бы избежать, если бы правительство Голды Меир-Моше Даяна было бы не столь уверено в незыблемости итогов победоносной для Израиля Шестидневной войны. Министр обороны, бывший также военным губернатором занятых в 1967 г. территорий Западного берега, Синайского полуострова и сектора Газа, не придал большого значения ни мирной инициативе Египта (1970 г.), ни его приготовлениям к войне. При этом М. Даян имел широкую поддержку как в правительстве, так и в военном истеблишменте.

Подобное пренебрежительное отношение к Египту еще более окрепло, когда 18 июля 1972 года Анвар Садат объявил о высылке из страны советских военных советников. Этот шаг был расценен в Израиле как наносящий непоправимый урон египетской военной мощи, лишающий Египет способности сражаться, не говоря уже о способности начать войну в обозримом будущем. Однако в тот период разрыв Садата с Советским Союзом был скорее театральным жестом, нежели серьезным поворотом в политике: приток советского оружия и военного снаряжения в Египет не прекращался.

6 октября 1973 года в два часа дня египетские и сирийские вооруженные силы совершили массированное нападение на Израиль. Налеты египетских ВВС сопровождались разрушительным артиллерийским обстрелом знаменитой израильской оборонительной «линии Бар-Лева» на восточном берегу Суэцкого канала. Через пятнадцать минут после начала атаки восемь тысяч военнослужащих египетских штурмовых подразделений пересекли Суэцкий канал. То была тщательно спланированная военная операция. За первой волной атакующей пехоты последовали другие; «линия Бар-Лева» как линия обороны перестала существовать.

На северном фронте две израильские бригады приняли на себя удар более чем трех сирийских дивизий: 1.100 сирийских танков против 157 израильских. К полудню воскресенья, то есть через двадцать два часа после начала битвы, 90% израильских офицеров в этих бригадах и большинство солдат были убиты или ранены. В воскресенье, через двадцать четыре часа после первого удара, сирийские войска находились в десяти минутах от реки Иордан и от озера Кинерет. На южном фронте к полудню 7 октября Седьмая египетская дивизия пересекла Суэцкий канал.

Естественно, первые двадцать четыре часа были самым тяжелым периодом для застигнутого врасплох Израиля. Египет обладал одной из крупнейших в мире армий, которая к тому же была хорошо подготовлена, в то время как Израиль опирался в основном на резервистов, большинство из которых находились в синагогах в день Судного дня. Война началась в особенный день, и это облегчило сбор резервистов, так как про каждого из них было известно, где он находится; кроме того, дороги не были забиты машинами.

8 октября Израиль предпринял контратаку на египетский плацдарм на западном берегу канала. Контратака провалилась с тяжелыми потерями. За три дня войны Израиль потерял пятьдесят самолетов и сотни танков.

Следующие пять дней — с 9 по 14 октября — были тяжелыми для правительства Израиля. 9 октября Голда Меир отменила выступление Моше Даяна по радио из опасения, что оно может отрицательно повлиять на боевой дух войск. Три дня спустя правительство Голды Меир через своего министра иностранных дел заявило в Нью-Йорке о согласии на перемирие. Теперь оно было готово оставить в руках Египта те самые территории, относительно которых прежде, в период обсуждения мирных инициатив У. Роджерса и Г. Ярринга, отказывалось даже вести переговоры.

И все же к этому времени Израилю уже удалось немного оправиться от первых поражений. Израильский Генеральный штаб принял решение о сосредоточении удара на северном фронте. К 10 октября сирийцы были выбиты со всех территорий, захваченных ими в первые дни войны. 11 октября израильские войска вторглись в Сирию и создали угрозу Дамаску. Это явилось поворотным пунктом войны как с чисто военной, так и с политической точек зрения. Утром, в воскресенье, 14 октября, на Синайском полуострове началось одно из крупнейших танковых сражений в истории, в котором 2000 танков вели бой вдоль всей линии фронта. К вечеру того же дня битва закончилась полной победой Израиля, и это решило исход войны. Египет потерял 264 танка, Израиль — 10, после чего израильские войска решили, не теряя времени, форсировать Суэцкий канал. На следующий день после танковой битвы ударные израильские силы под командованием генерала Ариэля Шарона пересекли канал. К 19 октября израильтяне укрепились на другой стороне канала, разрушили египетские ракетные батареи и угрожали окружением Третьей египетской армии.

 
Война Судного дня и американо-израильские отношения: тридцать лет спустя

Генри Киссинджер

Война Судного дня и американо-израильские отношения: тридцать лет спустя

Анвар Садат

Председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин находился в Египте с 16 октября, что показывало, насколько серьезно относился к конфликту Советский Союз. Теперь уже Анвар Садат, подобно Голде Меир неделю назад, был готов на прекращение огня. Он просил Советский Союз поддержать то самое перемирие, которому он лишь недавно противился. 16 октября страны Персидского залива заявили о повышении цен на сырую нефть на 70%. 17 октября десять арабских нефтедобывающих стран на совещании в Кувейте объявили о своем решении сокращать добычу нефти по крайней мере на 5% каждый месяц до тех пор, пока Израиль не выведет свои войска с территорий, оккупированных в войне 1967 года и пока не будут «восстановлены законные права палестинцев». За этим решением последовало эмбарго на продажу нефти Соединенным Штатам и Голландии (как сокращение добычи нефти, так и эмбарго были отменены в начале 1974 года). 20 октября Генри Киссинджер прилетел в Москву по приглашению Советского Союза для обсуждения условий прекращения огня и их последующей «рекомендации» Совету Безопасности ООН.

В отношении американской помощи Голда Меир безоговорочно доверяла Генри Киссинджеру. В марте 1973 года Ицхак Рабин ушел с поста посла в Вашингтоне, чтобы баллотироваться в Кнессет. На его место Голда Меир назначила Симху Диница (впоследствии — руководителя Еврейского агентства), не имевшего практически никакого опыта дипломатической работы. С первого дня Диниц подпал под чары обаяния Киссинджера. Основной тактикой Киссинджера в первые (самые тяжелые для Израиля) дни войны было — обещать немедленные поставки оружия и откладывать их. При этом он неоднократно прибегал к проверенной увертке — сваливать вину за задержки на оборонное ведомство. В течение первой недели войны Диниц, находившийся под влиянием Киссинджера, не предпринял практически ничего, чтобы активизировать общественное мнение, прессу и произраильское лобби в Конгрессе. Каждый день Киссинджер по пять-шесть раз разговаривал с Диницем, успокаивая его и обещая начать поставки оружия.

После военного разгрома Сирии 10 октября советское правительство начало переброску оружия по воздуху в Каир и Дамаск, а 11 октября Голда Меир направила срочное личное послание президенту Никсону с просьбой об организации «воздушного моста» в Израиль. Впервые с 1969 года израильское правительство решилось обойти Генри Киссинджера. 13 октября Садат сделал серьезную ошибку, отказавшись от немедленного перемирия. Вечером того же дня, учитывая советскую угрозу, личную просьбу Голды Меир и отказ Анвара Садата, Никсон распорядился об открытии воздушного моста в Израиль. Это уже не противоречило планам Киссинджера: как первоначальная задержка, так и переброска оружия должны были еще раз напомнить Израилю о его полной зависимости от Соединенных Штатов.

После войны обе стороны, изрядно уставшие, были готовы внимательно прислушаться к любым предложениям Государственного секретаря. Однако теперь целью Киссинджера было немедленное перемирие, особенно после того, как на своем пути в Москву он услышал новость об арабском нефтяном бойкоте. Для его партнеров по переговорам перемирие было еще более важным, поскольку как египтян, так и сирийцев били по всему фронту, и израильтяне стояли на пороге окончательной победы. Киссинджеру понадобилось четыре часа, чтобы достичь соглашения с советскими руководителями, которое затем получило статус резолюции №338 Совета Безопасности ООН. Эта резолюция, принятая 22 октября 1973 г., призывала к прекращению огня в течение двенадцати часов, выполнению резолюции №242 и «переговорам между заинтересованными сторонами, направленным на установление справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке».

Неохотно, с колебаниями и сожалениями члены правительства Израиля согласились на прекращение огня, которое (с военной точки зрения) отняло у еврейского государства плоды так трудно завоеванной победы. 23 октября, вернувшись в Вашингтон, Киссинджер получил советское послание о том, что Израиль нарушил перемирие. Кто бы ни открыл огонь первым, с военной точки зрения возобновление военных действий было на руку Израилю. Третья египетская армия была окружена и находилась на краю гибели. Советский Союз дал понять, что не допустит этого. Л.И. Брежнев в телеграмме, отправленной Р. Никсону, угрожал принять «необходимые меры в одностороннем порядке». Американские войска во всем мире были приведены в состояние боевой готовности. Впервые со времен кубинского кризиса 1962 года две сверхдержавы оказались на грани конфликта.

Позиция американской администрации по отношению к Израилю стала очень жесткой. Неясно, угрожал ли Киссинджер израильтянам отправкой американских войск для освобождения Третьей армии или же, что более вероятно, намекнул, что не сможет помочь им в случае их столкновения с Советским Союзом. Так или иначе, Киссинджер отчетливо обрисовал израильским руководителям, что американская поддержка отнюдь не является беспредельной, и что они рискуют оказаться в состоянии военного конфликта с СССР без поддержки со стороны США. Фактически Киссинджер повторил, только в более мягкой и обтекаемой форме, ту же мысль, что высказала Израилю администрация Д. Эйзенхауэра семнадцать лет назад: «Если вы хотите воевать с русскими, делайте это на свой страх и риск». Израильское правительство осознало, что если ЦАХАЛ (Армия Обороны Израиля) будет продолжать свое победоносное наступление, Израиль окажется в полной международной изоляции. Поэтому 25 октября после полудня соглашение о прекращении огня вошло в силу и неукоснительно выполнялось обеими сторонами.

Израильтяне выражали свое негодование по поводу нравоучений, которыми их непрерывно пичкали покупатели арабской нефти, ибо совершенно никого не интересовал вопрос, кто же начал только что закончившуюся войну. И в прошлом Израиль обвиняли в подготовке и развязывании войн: Суэцкой — в 1956 году и Шестидневной — в 1967 году. И хотя войну 1973 года без всяких сомнений подготовил и развязал Египет, международное содружество обвиняло в войне исключительно Израиль. Справедливости ради, хотя Садат действительно подготовил и начал войну, сделал он это лишь после того, как его мирные инициативы были отвергнуты правительством Голды Меир.

Война закончилась патом и оказалась тяжелой травмой для Израиля, если учесть как военные, так и дипломатические её аспекты. Израильские потери за восемнадцать дней равнялись 2.412 убитым и 508 пропавшим без вести; арабские цифры потерь не были обнародованы. Израиль понял, что, с одной стороны, арабский противник теперь является гораздо более мощным, чем можно было себе представить, а с другой — что отношения Израиля с Соединенными Штатами носят весьма условный и непредсказуемый характер.

Война Судного дня имела ряд очень важных последствий для Израиля. Количество погибших было настолько велико, что в стране был объявлен национальный траур. Изменились представления как об Израиле, так и об арабах: образ непобедимого Израиля потускнел, а образ бестолкового арабского солдата остался в прошлом. Была подорвана вера в компетентность израильского руководства. Израиль был застигнут арабами врасплох. Это могло произойти только в результате утраты руководством страны бдительности и чувства реальности. Война и необходимость восстановления хозяйства легли тяжелым финансовым бременем на плечи израильского общества. Эмбарго, наложенное арабскими странами на продажу нефти США и Голландии за их поддержку Израиля, и повышение цен на нефть в четыре раза сделали очевидной уязвимость стран, не производящих нефть, для политического и экономического давления со стороны арабских государств. Отказ стран-членов НАТО помочь США в воздушных поставках Израилю продемонстрировал уязвимость Израиля в военное время. Выросла политическая изоляция Израиля в мире, особенно среди стран «третьего мира», с которыми он поддерживал дружеские связи и которым оказывал значительную техническую помощь много лет. Под давлением арабского мира и привлеченные арабским богатством, многие из этих стран разорвали связи с Израилем и начали голосовать против него на различных международных форумах. Снизилась иммиграция в Израиль, значительно возросшая в результате Шестидневной войны. Возросла зависимость Израиля от военной и политической поддержки Соединенных Штатов. Естественно, что настроение израильтян как нации было подавленным, несмотря на то, что израильские войска отразили наступление и вступили на территорию Египта и Сирии.

Теперь, после гибели почти двух с половиной тысяч израильтян, вопрос об обмене мира на территории встал с новой остротой. Это произошло в ситуации, гораздо менее благоприятной для Израиля, чем за три года до того, когда Садат впервые сделал свое предложение о политическом урегулировании с Израилем при условии его ухода с территорий, занятых в 1967 году. Именно ухудшение положения заставило израильских руководителей отнестись более серьезно к этому вопросу.

В течение двух лет после Войны Судного дня ведущая роль в политике на Ближнем Востоке принадлежала Генри Киссинджеру. Эта война предоставила ему огромные возможности для дипломатических маневров, и он использовал эти возможности, продемонстрировав незаурядное умение и энергию. Политика Киссинджера была направлена на то, чтобы максимально ослабить роль СССР в ближневосточном регионе и в то же время поддерживать иллюзию сотрудничества с ним. Основным инструментом Киссинджера была так называемая Женевская мирная конференция, открывшаяся 21 декабря 1973 года, участниками которой были США, СССР, Египет, Израиль и Иордания, а председателем — Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм. Советский Союз полагал, что эта конференция узаконила его роль в решении проблем региона, в действительности же она узаконила доминирующую роль Генри Киссинджера, поскольку обе стороны конфликта принимали лишь американское посредничество.

Киссинджер убедил Садата, что Соединенные Штаты, обладающие влиянием на Израиль, помогут ему вернуть потерянные в войне территории. Советский Союз был бессилен сделать это. Как отметил американский политолог Говард Сакер, Киссинджер первым из американских политических лидеров понял, что, манипулируя отношениями с Израилем, можно оказывать давление на арабские страны, как бы говоря им: «Если вы хотите добиться чего-либо от Израиля, у вас нет иного выхода, кроме как просить об этом нас».

Для распространения американского влияния в регионе Киссинджеру приходилось не просто оказывать давление на Израиль; требовалось постоянно демонстрировать арабам, что это давление существует и решающим образом влияет на израильскую политику. Уступки Израиля по собственной инициативе в этом смысле только мешали Соединенным Штатам и причиняли вред американской политике.

Сразу же после войны между египетскими и израильскими вооруженными силами были налажены прямые контакты. Израильский генерал Аарон Ярив регулярно встречался с египетским генералом Абд эль-Гани эль-Гамаси на 101-м километре шоссе Суэц-Каир для обсуждения таких неотложных вопросов, как поддержание перемирия и организация поставок продовольствия для окруженной Третьей египетской армии. Оба генерала быстро нашли общий язык; по мнению Киссинджера, даже слишком быстро. Киссинджер стремился доказать, что дипломатический прогресс невозможен без непрекращающихся американских усилий. Нефтяной бойкот мог быть отменен только после успеха Америки в достижении соглашения. И Соединенным Штатам отводилась главенствующая роль в переговорах — для того, чтобы исключить из процесса урегулирования Советский Союз. Поэтому Киссинджер посоветовал израильтянам «притормозить» с переговорами на 101-м километре и подождать с изложением своей позиции по разъединению войск «до Женевы». Многие считали это циничным, но для Киссинджера соглашение о разъединении войск было лишь одним элементом во всеобъемлющем дипломатическом плане. «Израильская несговорчивость» превратилась в американский капитал, и этот капитал нельзя было тратить без предварительного согласия Америки. Как говорил сам Киссинджер: «Израильское упрямство, которое носит просто маниакальный характер, тем не менее, служит интересам обеих наших стран… Успех нашей стратегии строился на том, что мы были единственной страной, способной добиваться уступок от Израиля; а сложившаяся обстановка чрезвычайно затрудняла эту нашу задачу».

В начале 1974 году Генри Киссинджер начал первый раунд того, что потом получило название «челночной дипломатии» между Иерусалимом и столицами арабских стран. К 18 января 1974 года Киссинджер достиг соглашения с Анваром Садатом и Моше Даяном в отношении плана (впоследствии получившего название «первый Синай») по разъединению войск, частичному выводу войск из зоны Суэцкого канала и восстановлению буферной зоны под контролем Организации Объединенных Наций. Опубликованная часть плана сопровождалась другой, секретной, сведения о которой, однако, просочились в печать. Как выяснилось, Соединенные Штаты давали Израилю гарантии, что Египет не будет мешать свободе израильского гражданского судоходства в Красном море и что силы Организации Объединенных Наций не будут выведены без согласия обеих сторон. Последнее условие являлось, с израильской точки зрения, улучшением по сравнению с ситуацией, существовавшей до 1967 года. После «первого Синая» израильские войска по-прежнему удерживали стратегические перевалы Гидди и Митла в западной части Синайской пустыни, но были отделены от Суэцкого канала силами Организации Объединенных Наций.

«Первый Синай» явился разумным соглашением с точки зрения практических интересов всех сторон. Но с точки зрения престижа он был гораздо более выгоден для Садата и Киссинджера, чем для правительства Израиля. Тем не менее, правительство Голды Меир могло бы сохранить власть в своих руках и после подписания «первого Синая». Роковую для этого правительства роль сыграла демобилизация большого количества резервистов, высвободившихся после разъединения войск. Вернувшиеся с Южного фронта молодые люди были настроены мстительно и зло, и им легко удалось передать родственникам и друзьям это настроение, поведав о своем горьком опыте.

Основным объектом возмущения солдат был министр обороны Моше Даян. Ярость охватила всех, когда в апреле 1974 года специальная комиссия по расследованию во главе с судьей Шимоном Агранатом оправдала министра обороны и премьер-министра и сняла с них непосредственную ответственность за неподготовленность Израиля к войне (вся вина была возложена на военное, а не политическое руководство). Бурные выражения народного гнева напоминали уличные митинги 1967 года, обеспечившие Даяну пост министра обороны; однако теперь Даян был их мишенью. Ощущая все возрастающее давление на правительство, после пяти лет пребывания в должности премьер-министра Голда Меир объявила 11 апреля о своей отставке. Моше Даян последовал ее примеру.

Правительство Рабина, сформированное в 1974 году, оказалось еще слабее правительства Голды Меир, особенно в сферах внешней политики и обороны. Хотя Голда Меир подала в отставку в апреле, ее правительство оставалось у власти до начала июня. Тем временем Генри Киссинджер продолжал свою поэтапную дипломатию. Следующим шагом должно было стать разъединение войск Израиля и Сирии наподобие того, как это было сделано в отношении Израиля и Египта. Для достижения этой цели он совершил тринадцать перелетов между Иерусалимом и Дамаском в течение одного месяца. Подобно Садату, Хафез Асад нуждался в заверениях, что ему будет возвращена часть территорий, завоеванных в 1967 году; это позволило бы ему заявить о своей «победе». Израиль и в самом деле был готов отдать какие-то территории в обмен на своих военнопленных. К тому же появлялась возможность демобилизовать часть резервистов с Северного фронта. Граница с Сирией, пролегающая в относительной близости от густонаселенных районов Израиля, играла гораздо более значимую роль в системе безопасности страны, чем пустыня в западном Синае.

После бесконечных препирательств и оговорок удалось, наконец-то, нащупать общую почву. Израиль согласился на ограниченный вывод своих войск с передовых позиций на Голанских высотах. Оставленная Израилем зона была очень узкой, но включала Кунейтру — хотя разрушенный и заброшенный, но все-таки город, отмеченный на картах, что было важно для престижа Хафеза Асада. Оставленная зона становилась демилитаризованной и переходила под контроль специальных сил ООН. 31 мая 1974 года в Женеве военные представители Израиля и Сирии подписали соглашение о разъединении войск.

Лето 1974 года явилось вершиной в карьере Генри Киссинджера. В течение шести месяцев со времени окончания Войны Судного дня ему удалось добиться впечатляющих дипломатических успехов на Ближнем Востоке, причем сам Киссинджер сумел представить их еще более впечатляющими, чем они были в действительности.

Для западной публики Киссинджер был героем телеэкрана, единолично превратившим войну в мир. Государственный секретарь стал суперменом мирного процесса. Однако настоящее достижение Киссинджера в тот период было совсем иным и, вероятно, более трудным. Оно состояло не столько в достижении соглашения сторон по разъединению войск, сколько в организации разъединения войск в интересах Соединенных Штатов. Разъединение войск могло быть достигнуто и без вмешательства Киссинджера, поскольку обе стороны были в нем очень заинтересованы. Они были настолько в нем заинтересованы, что в какой-то момент Киссинджер буквально удержал их от слишком быстрого, легкого и самостоятельно достигнутого соглашения о разъединении. Израиль нуждался в разъединении войск, однако он вынужден был осуществлять разъединение таким образом и в таком темпе, как ему диктовали Соединенные Штаты — его единственный союзник. Израиль зависел от Соединенных Штатов и в отношении военных поставок, и в отношении перспектив на мир. Арабские государства, в особенности Египет, также нуждались в разъединении, и Киссинджеру удалось убедить их, что только с его помощью они смогут достичь разъединения и впоследствии вернуть оккупированные Израилем территории.

К июню 1974 года деятельность Киссинджера по разъединению войск принесла Америке огромные дивиденды в смысле ее влияния и престижа во всем этом регионе. Дипломатические отношения Соединенных Штатов с Египтом и с Сирией, разорванные в 1967 году, теперь были не просто восстановлены, но стали почти дружескими. По просьбе Анвара Садата нефтедобывающие страны, к их собственной выгоде, пообещали снять эмбарго против Соединенных Штатов. А что самое главное — влияние Советского Союза в регионе резко ослабло. Советский Союз был полностью исключен из процесса достижения соглашения о разъединении войск, причем не только по желанию Израиля, но по желанию Сирии и Египта — тех самых стран, которым он лишь недавно оказывал поддержку и военную помощь.

Женевская конференция, в которой Советский Союз еще в декабре 1973 года выступал как равный партнер Соединенных Штатов, превратилась в формальную инстанцию, где регистрировались соглашения, достигнутые под эгидой Соединенных Штатов. И Советский Союз не мог даже публично пожаловаться, ибо в этом случае он лишь признал бы падение своего влияния. После отставки президента Никсона 9 августа 1974 года в результате «уотергейтского дела» новый президент Джеральд Форд не только оставил Киссинджера на посту Государственного секретаря, но и значительно расширил его полномочия. В начале 1975 года Киссинджер возобновил свою «челночную» дипломатию, с тем, чтобы добиться нового соглашения о разъединении войск между Израилем и Египтом. Садат, встретившись в мае с президентом Дж. Фордом в Зальцбурге, объявил об открытии Суэцкого канала, а в сентябре было достигнуто новое соглашение. Были согласованы новые линии разъединения сил; за соблюдением соглашения предполагалось следить при помощи цепочки станций раннего предупреждения, на некоторых из них должны были работать гражданские лица — американцы; Израиль уходил с перевалов Митла и Гидди и с египетских нефтяных месторождений на Синае; взамен ему были обещаны крупная американская помощь и проход израильских грузов (но не судов) через Суэцкий канал. Это была вершина усилий Киссинджера, а также — фактически — финальный аккорд Войны Судного дня.

 

Владимир Марченко — российский дипломат, востоковед и переводчик, выпускник ИСАА при МГУ им. М.В. Ломоносова, соавтор статей, опубликованных в книгах «Армия и власть на Ближнем Востоке» (Москва, 2002) и «Ближний Восток и современность» (выпуск 13, Москва, 2002). В 2003 году — сотрудник дипломатической миссии Российской Федерации в Государстве Израиль.

Вестник  Номер 22(333) 29 октября 2003 г.